Несмотря на то, что резонанс, вызванный шокирующим убийством правозащитницы Ирины Ноздровской, поутих и якобы нашли и задержали подозреваемого в убийстве, осталось очень много вопросов, на которые до сих пор так и нет ответов.
Полковник юстиции в запасе - адвокат, Серков Игорь Евгеньевич комментирует данное преступление и указывает на «белые пятна» в озвученной следствием версии.
В сентябре 2015 г. на сестру Ирины совершил наезд автомобиль, под управлением Дмитрия Россошанского, который является родственником председателя Вышгородского районного суда Киевской области. Практически 2 года следователи полиции и прокуратура бездействовали. Благодаря неимоверным усилиям Ирины Ноздровской (являлась юристом по образованию) в мае 2017 г. Россошанского все-таки привлекли к уголовной ответственности. И буквально за несколько дней до Нового года апелляционный суд отменил решение суда первой инстанции и направил дело опять для рассмотрения в первую инстанцию. При этом была вероятность освобождения подсудимого в зале суда, но опять-таки благодаря позиции И. Ноздровской его оставили под стражей.
На протяжении всего периода следствия Ирина получала в свой адрес угрозы физической расправы над ней. Угрозы поступали как от самого виновника ДТП Россошанского так и его родственников и друзей. В связи с этим юрист неоднократно обращалась в различные правоохранительные инстанции. Однако должностные лица полиции и прокуратуры, в том числе и вышестоящие прокуроры каких либо законных действий не приняли ...
В конце 2017 года Ирина Ноздровская пропала, а уже 1 января сего года в ее родном селе Киевской области был обнаружен труп правозащитницы.
Эти события спровоцировали стихийный митинг у областного управления полиции Киевской области с требованием установить и наказать убийц Ирины.
И, несмотря на то, что подобные преступления последних лет фактически остаются не раскрытыми, в этот раз подозреваемого нашли довольно быстро – им оказался пенсионер преклонного возраста, отец Дмитрия Россошанского.
Доказательства его вины, озвученные представителями правоохранительных органов прозвучали достаточно невнятно – распечатки телефонных разговоров по мобильному, результаты экспертиз, ну и собственно признание самим подозреваемым своей вины.
А теперь давайте разберемся с вопросами, на которые нет ответов.
По версии следствия убийство произошло около 18 часов накануне нового года на остановке автобусов из Киева, в центре села. На теле убитой было обнаружено около 15 колото-резанных ран в области шеи и головы - жертва должна была кричать, сопротивляться, пыталась бы убежать. Но никто ничего не видел и не слышал.
На месте совершения преступления должны были бы быть следы борьбы. Фрагменты одежды нападавшего (нападавших) должны быть на земле и на трупе.
Убийца нес тело на плече до реки около полутора километров. Мало того что опять-таки никто этого не видел, так и вполне обоснованы сомнения в том, что физические данные пожилого человека позволили бы ему это сделать. Очевидно, убийца был не один.
Отсутствуют следы крови на месте преступления, остановке и по пути следования до места обнаружения тела убитой. А при наличии такого количества колото-резаных ран кровопотеря должна была быть достаточно обильной!
Вернулся домой с одеждой убитой и сжег ее. Одежда подозреваемого до настоящего момента не найдена и не изъята, соответственно не исследована. Также органами досудебного следствия не установлены некоторые вещи, принадлежащие убитой, в том числе и ее дамская сумочка.
При всех этих явных доказательствах правоохранители почему-то в течение нескольких суток не смогли обнаружить тело убитой Ноздровской?! Нашел житель села случайно, гуляя с собакой.
Эти все неотвеченные вопросы, а также то, как Россошанский вел себя на суде, «очень не так», как ведет себя виновный, дает право усомниться в «раскрытии преступления».
Так, учитывая, что еще при жизни правозащитница указывала, что отец виновника ДТП ей угрожал вообще не составило бы труда в первые часы изобличить так называемого убийцу и других соучастников этого преступления.
Опера спокойно в тот же день могли пригласить на беседу отца Россошанского и тот под «давлением улик» (как говорят в фильмах ) во всем бы и сознался. Зачем было создавать целый «координационный штаб» при МВД?! Задействовать 300 человек личного состава полиции и наверное как минимум 50 прокуроров?! Зачем было назначать повторную комплексную судебно - медицинскую экспертизу?! Зачем необходимо было изучать данные с многочисленных видеокамер?! Зачем необходимо было восстанавливать маршрут движения Ноздровской?! И еще много и много зачем?!
Более того, советник главы МВД Шкиряк (не имея профильного образования и ни дня ни работая в правоохранительных органах!) заявил о том, что кто-то якобы знал об убийстве Ноздровской и они кому-то там сообщат о каком-то подозрении.
Шкиряку пора бы знать, что знать о готовящемся преступлении и не сообщить об этом в правоохранительные органы - это одно, а знать, о том, что преступление уже совершено и молчать об этом, это уже совершенно другое. И в случае с Ноздровской привлечь кого-то к уголовной ответственности за такое «молчание» практически невозможно.
И, наконец, - почему до сих пор никто не поставил вопрос о привлечении к уголовной ответственности тех должностных лиц полиции и прокуратуры, которые в течение двух лет не принимали мер к наказанию виновника в смерти сестры Ирины - Россошанского?
Почему не ставится вопрос о привлечении тех должностных лиц полиции и прокуратуры к которым Ирина обращалась по поводу угроз в ее адрес, которые фактически и являются моральными соучастниками ее убийства? Почему до сих пор ни МВД ни ГПУ не назначили и не провели элементарную внутреннюю проверку в отношеннии бездействия своих подчиненных?!
Кто из должностных лиц полиции и прокуратуры понесет ответственность за то, что следственно-оперативная группа прибыла на место обнаружения трупа с большим опозданием?! Что место происшествия было осмотрено крайне поверхностно?! Что планирование и координирование расследования данного преступления проводилось крайне бестолково и бездарно?! И прочее и прочее!
